|
Из сборника
«МАДОННА В ОКОННОЙ РАМЕ»
МАДОННА В ОКОННОЙ РАМЕ
Молю о даре Рафаэля…
Пока живет, искрит мгновенье…
Как, не владея акварелью,
продлить прекрасное мгновенье?
Любуюсь эгоистом тайным
Мадонной, моющей окно.
Стекло прозрачное хрустально –
так чисто вымыто оно!
Смогу ль словесно передать я
всю прелесть виденного мной?..
За синью рамы – розы платья
и серый сумрак за спиной.
Движенья рук плавнонапевно
стекло счастливое ласкают.
Так озарить вдруг повседневность!
Исчезла. Лишь стекло сверкает.
* * *
Шла девочка по улице села
и гордо свои бантики несла.
«Воображает, - принял двор суждение, -
подумаешь, принцесса… Привидение!»
Принцесса, да, она принцесса
из дальнего загадочного леса.
За лесом море, а на море том
и день и ночь не утихает шторм.
Но этот шторм не остановит шхуну –
там капитан отважный, сильный, юный…
Шла девочка по улице села,
фантазии – природный дар – несла.
Дворовые мальчишки, как ни странно,
мечтали… о погонах капитана.
* * *
И снова танцы. Шумный зал,
наш сельский, тесный, душный.
Увы, тебя не созерцал,
и был весь вечер скучным.
Хоть в зале этом ты была
среди своих подруг,
но мог ли я, источник зла,
свой взор послать в тот круг?
Один лишь раз глаза поднял.
Увидел. Сердце жгло.
Ты танцевала. Прыгал зал.
К тебе одной влекло…
НЕЗЕМНАЯ
«Неужели такие бывают?» -
я промолвил красавице вслед.
И подумалось: «Не земная…
Ну, держись, престарелый поэт!
Вот объект для воздушных сонетов,
Для напевных, счастливых стихов.
Еще встреча – ты будешь в тенетах,
Называемых странно: любовь».
Этот дивный цветок в захолустье,
Вдалеке от мильонных столиц.
Но в глазах ее не было грусти,
Только отсветы здешних зарниц.
Словно бабочка редкой окраски
Среди серых, унылых болот.
Сколько дремлет в ней неги ласки…
Как она в мрачном мире живет?..
«Неужели такие бывают?» -
я хотел бы еще повторить,
вам, красивая и молодая,
для которой так хочется жить…
* * *
Ты вдохнула в меня аромат юных трав.
Напоила агатовой влажностью взгляда.
Как же был я в минувшем недавнем неправ,
утверждая, что жизнь вся пропитана ядом?
Из-под челки льняной и воздушной как дым,
этот взор молодой с чертовщинкой игривой.
Я считал себя старым, ненужным, былым,
но иные в душе зазвучали мотивы.
Кто сказал, что любовь – это юных удел?
Выйдет лишь Афродита из пены –
вновь я молод, удачлив и счастлив, и смел,
ослепленный улыбкой бесценной!
* * *
Красивые женщины гордо цветут.
Алмазных венцов величавы вершины.
Не лгущее зеркало – взгляды мужчины
на каждом шагу красоту стерегут.
Красивые женщины пышно цветут.
Красивые женщины страстно любимы.
Красивые женщины – свет негасимый.
Красивые женщины – взоров уют.
Красивые женщины ярко цветут.
Хранят эталона нелегкое бремя.
Косметики щит, мод изменчивых стремя.
… Хранить красоту – нескончаемый труд!
* * *
Поэтесса своего лица,
художница изысканной прически,
не понятая до конца
на многолюдных перекрестках.
Несешь ты космоса лучи
в глазах необозримой бездны.
От всех сердец таишь ключи.
Увы, они любовью бедны.
Ты Истины земная дочь,
дочь Космоса, дитя Вселенной.
Твоя учительница – ночь,
но жизнь – мгновенна.
Ты вспышка разума на миг
во тьме Пространства…
Лишь на холсте твой светлый лик
застынет в постоянстве…
* * *
Ты во мне пробуждаешь тоску по утраченным грезам.
Я смотрю на тебя и предвижу загадочный мир.
Распрощавшись, брожу под печальным амурным гипнозом
и жалею, что краток был трепетно-радостный мир.
Ты уходишь походкой волнующе томной и плавной,
и качает меня на не зримой, но сильной волне,
и теряю я голову, взглядом твоим обезглавлен.
Будет вечер, но ты улыбнешься кому-то другому, не мне.
Будет вечер терзать мою сирую душу.
Буду думать о Роке, решившем со мной поиграть.
Пусть твой образ, твой лик будет свят, его не разрушу.
Неужели любовь, это чудо, вернулась нежданно опять?
* * *
Ты смотришь на мир голубыми глазами
и видишь ты все голубым-голубым.
Два этих сапфира впаяны в память,
как будто в глаза мы друг другу глядим.
О, если бы только глаза голубые!
О, если бы кожа не так золота,
и если бы пряди, волокна льняные,
на плечи не падали б как водопад!
Чем красишь свои ты глаза голубые?
Откуда берешь ты небесную синь?
И разве быть может, чтоб феи такие
на АЗС продавали бензин?
* * *
Дочери солнца лежат на песке,
ловят невинно интимные взгляды.
У лета на желтой, теплой руке
нежатся нимфы, речные наяды.
Встала, стряхнула налипший песок,
медленно в воду по грудь забрела, и
всплеск, и удар по воде сильных ног!
И поплыла, в дымке марева тая.
Струи прохладные нимфу влекут.
Воды смывают греховности узы,
глушат греховности новой искус
и пробуждают призвание музы.
Нимфою в воду входила она,
вышла невинной речной Афродитой.
О, как же богата моя сторона,
когда столько в ней красоты неизжитой!
* * *
«Он был, или не был, этот вечер?»
Накануне бледной зари,
мимолетную, томную встречу
Бог-случай, смеясь, подарил.
Где кедры стоят в карауле
у края черты городской,
не в юность ль меня вернули,
где жил я любовью одной?
На фоне дремавших деревьев
ты шла, красотою дразня,
в любовь заставляя поверить
на склоне прожитого дня.
И даже твой ангел-хранитель,
иль твой белокурый сынок –
твоей красоты обличитель –
картины изящный мазок,
похожий на юного бога,
твои передразнил черты…
Но с разветвленьем дорога
у городской черты…
* * *
А эти женщины как будто бы похожи
на тебя, но все-таки не те.
Ты с годами дальше и дороже,
и молюсь твоей лишь красоте.
Пусть года с тобою были строги,
не щадили красоты твоей –
берегу я образ Недотроги –
Ты светла средь этих черных дней.
Может быть, взлетев под купол звездный,
встречу я на бале душ земных,
среди взглядов дев религиозных,
теплый взгляд зеленых глаз твоих…
|
