РОЗА И СОЛОВЕЙ


Упругий бутон тянет к свету
бордовая роза в саду;
звезда тонет в дымке рассвета,
устав отражаться в пруду.


Дождавшись предутренней сини,
дробит тишину соловей,
как будто воскрес Паганини
с бессмертною скрипкой своей.


И роза в росе, ловит звуки
мембранами всех лепестков,
в предчувствии скорой разлуки –
забвения острых шипов.


И в этом извечном сюжете
пустеет в аллее скамья,
где роза дрожит на рассвете,
влюбленная в трель соловья.


28.06.04



Я перед нею встал бы не колени.
А это значит, сердцем я не пуст.
Ловлю неуловимость вдохновенья
локаторами обновленных чувств.

В недавнем прошлом ворошу детали,
листаю каталог ее всех поз,
как пальцы правой карандаш держали
и рисовали что-то не в серьез.

Позднее видел быстрые наброски
присутствовавших на тусовке лиц
И абрис мой. Польщен в прическе.
И с галстуком. Рисунок-блиц.

Смущенья розовая пена,
заметного едва-едва…
Вы рисуйте, рисуйте, Елена.
Талантливость всегда права.


4.06.03


Как будто не февраль, но ветер
всей грудью давит на окно.
Не спится. Полежу при свете,
прервавшем памяти кино.


Когда-нибудь ты в Интернете
найдешь фамилию мою.
Возможно, даже вирши эти.
Порадуешься: я – в строю.


Экрана блик, или соринка.
Былое ль затуманит взгляд.
Вновь в юность уведет тропинка.
У озера – долой наряд!


В купальнике. Плывешь, и лилий
плечом ласкаешь лепестки.
Счастливая, что смотрит милый.
Тот берег. Дно, в конце строки…


24.12.03



Над поймой, затопляемой весной –
дощатый тротуар с опасным креном.
Столбы под ним как бы атлантов строй.
Все – подиум, сюжетов давних сцена.

И шла она в болотных сапогах,
которые ей шли неимоверно…
Остались мы в минувших тех мирах,
поскольку существует многомерность.

Отжил свой век скрипучий сводник наш.
Изъяли на дрова останки.
Лишь в кадре памяти застыл он, счастья страж,
как монумент не взятой планки.

… Стою, облокотясь на брус перил.
Идет она, одетая по «моде»…
В том времени я так ее любил!
А сильных чувств ожоги не проходят.


7.12.03

Вот и пролетела жизни половина,
как вихрастая комета в синеве.
Так и ты, пресветлая Галина,
в юности лишь посветила мне.


Космос-мир огромен. Раскидала
нас неумолимая судьба.
Я всю жизнь искал след идеала
и сбивал с ног кандалы раба.


Далеко умчалась ты, Галина,
первая, январская любовь.
Первым снегом залегли седины,
и от снега холодеет кровь.


А когда-то снег, такой горячий,
обжигал нам губы на ветру.
Первый поцелуй. Восторг щенячий!
С этим поцелуем и умру…


1999



Под незримым слоем поцелуев
стала кисть руки – защита от невзгод.
Не солгав скажу, что да, искал такую,
и нашел на сорок третий год.


А тебе исполнилось лишь двадцать.
Перед вечностью – на разных полюсах.
Ты сказала, что не любишь целоваться,
и даже в губы мне не отдалась.


Кожа рук – магических – пригодна
для любви и нежности шальной.
Ты держалась очень благородно.
На колено встал перед тобой.


Называл – без фальши – королевой
и, без фальши, трепетно любил.
Ты осталась неприступной девой,
вершин которой я не покорил.


1996


ИКОНА


Из узкого конверта вышла ты,
раздетая. Купальник темно-синий.
Роскошная среди неброской красоты,
и далеко еще мороз и синий иней.


Вокруг твоей манящей наготы –
обской песок янтарного оттенка,
явившись фоном загорающей Мечты,
барьером, неприступной стенкой.


Там, за рекой, в лугах, цветут цветы,
не сорванные мною для Мадонны.
Песок, река на фоне пустоты
загоризонтальной и бездонной.


А ты лежишь, вдали от суеты,
блаженствуешь у лета на ладони,
частица бесконечной красоты,
любви мазок на Мировой Иконе.


1999



ДИСТАНЦИЯ


Между мной и тобой – бесконечность.
Города, перелески, поля;
наших лет не вдвоем быстротечность,
наше счастье по курсу рубля.


Наше прошлое в папке столетья
из другой уже тысячи лет.
Не сумел до любви долететь я,
чтоб продлить тот финальный рассвет.


Подчинившись Судьбе, Провиденью,
разорвал ту тончайшую нить,
по которой текло вдохновенье
и блаженство заочно любить.


7.05.04



ОСКОЛКИ МЕЧТЫ


С каждой встречей все дальше мечта.
И все меньше становится встреч.
Где-то пройдена эта черта,
и рассек пустоту чей-то меч.


Это было в том августе, в том,
когда мы перешли Рубикон.
Мы не знали, что будет потом,
преступили какой-то закон.


Нет возврата в счастливые дни,
слово «молодость» где-то вдали,
как неведомых звезд огни
и наивных стихов феврали.


Снова август грибные дожди
осыпает на сферы зонтов,
и осенняя грусть впереди…
За спиной – дым сгоревших мостов.


27.08.04


ОСЕННИЙ БЛЮЗ


Принеси мне из лета тепла,
в своих белых, ласкучих ладошках,
чтоб прилечь, в чем мать родила,
отдавая себя понемножку.


И, по капле, мне радость даря,
душа в душу, нежным прибоем,
бросишь страсти своей якоря;
ты и я, во всем мире. Нас двое.


Может быть, это именно ты
предназначена звездным заветом;
абстрагируясь от суеты,
озаришь ночь неоновым светом,


и в лучах, что тобой зажжены,
будешь знойной, безумной, желанной,
в роли роком найденной жены,
бризом женского океана.


15.09.04



СЧАСТЬЕ ЦЕЛОВАТЬ


Любви сезоны все подвластны.
И осень, в золоте берез –
Прекрасный фон. А день ненастный –
не повод для жемчужных слез.


Я помню, под зонтом стояли.
Лил дождь, а на ее губах
сияли блики непечали,
искрились светлячки в глазах.


От непогоды скрывшись где-то,
в землянке, или же в стогу,
открыть – возможность – чудо света,
сняв с девы фантика фольгу.


Под журавлиный всхлип отлетный
так сладко счастье целовать!
Поймав его, миг мимолетный,
напечатлеть двух губ печать.


6.09.04


Взволнованно дышу от встречи с ней,
с молоденькой девчонкою смазливой.
Вновь в сердце встрепенулся соловей,
чтоб просвистеть куплет ее мотива.


Я шел за ней, как нитка за иглой,
от линий ног влекло в туман соблазна.
С утра мне бросил кто-то золотой.
Жизнь хороша тем, что разнообразна.


Не бритый вышел, не предвидя встреч.
И вдруг она, богиня-практикантка.
Распущенные волосы до плеч.
Повержен. Крылышкую на булавке.


А имени узнать не удалось.
Сейчас бы, гласные его смакуя,
благодарил бы я земную ось,
за то, что вырулила встречу вот такую!


19.08.04




Дано мне было море и в придачу
она, две темных ночи для
любви, за просто так, на сдачу
с последнего, наверное, рубля.


И вот она оставлена зачем-то,
чего во имя? Я кого искал?
А в памяти все та же кинолента,
где мы, вдвоем – так молоды! – у скал.


И я дрожу в июле том далеком.
Дождь нудный, не видать не зги…
За тридцать лет до жизни одинокой.
Нет, все же мы себе самим – враги.


Так, добровольно, бросить кущи рая,
бежать в Сибирь, любить не тех. Чудак…
Ее я буду помнить, умирая.
Но мог ли жизнь свою прожить не так?


26.07.04